Обратный отсчет кадров, или на грани эмоций

"Ее разбудила тишина. Не открывая глаз, она скользнула рукой под свитер. Сердце бешено колотилось. Она закусила губы. Cильнее. Еще сильнее. Открыла глаза только когда почувствовала соленый вкус крови. Жива..."

"Бикини" Я. Вишневского не входило в планируемый список для прослушивания, ибо в свое время автор не впечатлил.
После приторно-сладкого "Одиночества в Сети", Полосатая долго не могла понять, почему же  книга, да и главный герой, не пожелавший бороться за свою любовь, вызывает такой восторг у дам. Поэтому все остальные его произведения, взятые в Горьковке, были сданы без прочтения.
Роман "Бикини" был ИНЫМ, по содержанию и литературному исполнению. Немецкая девушка, Анна Марта Бляйбтрой, прячущая в подвале еврейского мальчика. Боль и кровь, бомбежки Дрездена союзными войсками, любовь и смерть, обратный отсчет кадров...

Роман  произвел сильнейшее, незабываемое впечатление. Комок в горле, выступающие слезы на глазах. Эмоциональный фон обостряла ситуация на Украине, предчувствие и запах крови, который усиливался с каждым днем...

Пересказывать содержание нет смысла, для того, чтобы почувствовать тональность, стоит привести несколько фрагментов...

"....Отец считал, что именно Гитлер, как никто другой до него, сумел убедить немцев в том, что они избранный народ...
Они свергали прежние национальные памятники и возводили новые, которые были гораздо крупнее и монументальнее, но примитивнее...
Они учреждали новые национальные праздники, организовывали торжественные церемонии во славу павших «за правое дело», утверждали новые флаги и приказывали создавать новые гимны, собирали громадные толпы на парадах по случаю обретших новое значение исторических событий... В короткие сроки им удалось сотворить миф. А миф, укоренившись в сознании, заступает место культурных ценностей..."

"Толпу очень легко обольстить. Гитлер — а в еще большей мере Геббельс — прекрасно изучили ее психологию. Без поддержки толпы НСДАП осталась бы всего лишь незначительной партией усатого психопата из Австрии, без политического веса и влияния...
На толпу нельзя полагаться. Она как граната с сорванной чекой. А толпа, которой угрожает смертельная опасность, вообще непредсказуема».


"Она упала и ударилась головой о стену. Почувствовала во рту вкус крови. Сразу же попыталась подползти к лежавшей на полу бабушке. Но офицер не дал ей приблизиться. Стоя между ними, грубо оттолкнул сапогом. Наклонился над бабушкой, сжимая сигарету в губах, и процедил:
— Запомни, сука старая, евреи не граждане. Они вши и клопы...
Она видела бабушкино лицо в промежутке между широко расставленными ногами офицера в черном мундире. Та невозмутимо улыбалась, глядя эсэсовцу в глаза..."

"... Она помнила, что у нее осталось восемь кадров. Медленно подошла к стене с раковиной и остановилась в нескольких метрах от руин. Терпеливо дождалась, пока солнце выглянет из-за рваной серой тучи. Тщательно поставила выдержку и диафрагму, нажала на кнопку затвора. На висках у нее выступил пот. Она сорвала шерстяную шапку. Спрятала фотоаппарат в кожаный футляр и пошла было к чемодану, но, сделав пару шагов, остановилась, пораженная нелепостью пришедшей в голову мысли. Медленно приблизилась к раковине. Оглядевшись, не видит ли кто, повернула рукоятку крана. Оттуда потекла коричневая жижа, но уже через несколько секунд пошла кристально чистая вода. Глядя на воду, она расплакалась. Подставив лицо под струю и раскрыв рот, начала жадно пить воду. Город был все-таки жив..."


"Неожиданно послышался плач ребенка. Маленькая девочка, сидевшая рядом со стариком в шляпе, смотрела на свою обмотанную куском серой фланели руку и, плача, без конца повторяла одну и ту же фразу: «У меня всего семь пальцев, дедушка, у меня всего семь пальцев...".

"... и рассказывал. О том, что у них украли молодость, отняли право быть беззаботными и совершать ошибки, лишили наивного юношеского энтузиазма и восхищения миром. Им приказали ненавидеть одних и безусловно поклоняться другим, им следовало и взрослеть по приказу, и по приказу же убивать..

О том, что хотел бы не смыкать глаз от волнения ночью перед первым свиданием, принести ей букетик фиалок, пойти вместе на прогулку в парк, прикоснуться — совершенно случайно — к ее руке в темном зале кинотеатра, захотеть поцеловать ее, когда будет провожать домой, смириться с тем, что она ему этого пока еще не позволила, а потом радоваться этому и скучать по ней — уже через пять минут после того, как она исчезнет за дверью своего дома. И с нетерпением ждать завтрашнего дня, писать ей любовные письма и чудесные глупые стихи. Ведь право на любовь у них тоже украли...

...И если она ему это позволит, как только закончится война, он обо всем забудет, повернет время вспять, будет добиваться ее, не сможет заснуть перед их первым свиданием, принесет ей цветы, а вместо стихотворения напишет для нее сонату. И она не разрешит ему вечером, у дверей своего дома, поцеловать себя, а он, несмотря на это или именно поэтому, будет радоваться каждому следующему дню...
И что хотел бы встретить ее когда-нибудь после войны — когда мир придет в себя, а ее будут окружать другие мужчины. И тогда, несмотря на их присутствие, вернее, именно в их присутствии, не упустить свой шанс. Или узнать, что у него нет никаких шансов..."

"Невысокий толстый солдат в мундире вермахта приподнял автомат, преграждая ей дорогу.
— Если вы, господин офицер, думаете, что я буду дожидаться воскресенья, чтобы попрощаться со своей матерью, то вы сильно ошибаетесь. У вас есть три варианта. Либо вы меня сейчас расстреляете и положите на этой площади с желтой биркой на руке, либо опустите свою пушку и пропустите меня, либо... — она понизила голос.
— Либо что? — выдавил из себя солдат, опуская автомат."

"Перед ними были руины «Реннера». До тринадцатого февраля это был самый большой дрезденский универмаг. Ратушная площадь была оцеплена гестапо. Колокола все звонили. Она почувствовала запах бензина. Из военного грузовика до нее донесся усиленный мегафоном хриплый лающий голос: «По распоряжению гауляйтера Дрездена Мартина Мучмана, во избежание вспышки инфекционных заболеваний в городе тела погибших, находящиеся на площади, должны быть кремированы..."

"Она улыбнулась, но ему показалось, что на глазах у нее беснули слезы.
— Такую «Лейку» я узнала бы даже по запаху, — сказала она тихо.
— Почему вы плачете?
— Я всегда плачу, когда улыбаюсь. В последнее время. Но это, наверное, пройдет. Вам это мешает? Тебе это мешает?!"
"Ей не нравилось, когда люди в военной форме вставали перед безоружной толпой и начинали говорить. Когда такое случалось в Дрездене, отец хватал ее за руку, и они поспешно уходили...
Офицер рассказывал о недавно закончившейся войне, о возможном нападении, о Пёрл-Харборе, о демократии, о гонке вооружений, об опасениях правительства Соединенных Штатов, о свободе, о личной заинтересованности президента Трумена, об уважении американского народа к жителям Маршалловых островов и о желании человечества жить в мире..."

"...Разве тебе известно, что такое потерять дом? Улицу, пекарню на углу? Разве ты можешь представить, каково это, обернуться и увидеть, что от твоего дома осталась доска?! Только одна доска! Разве ты способен понять, что чувствует человек, когда ему и эту доску нужно сжечь, чтобы согреться? Каково бывает, когда ты не знаешь, где твое место. Где завтра преклонишь голову. Знаешь ты это?! Знаешь ли ты, что такое война? Ты знаешь, сколько водки нужно выпить, чтобы не слышать стоны матери, которая после бомбежки по частям собирает останки своей дочери? Ты слышал когда-нибудь такой стон?..."

"...Анна подняла аппарат. Нишма заметил это и с размаху бросил металлический горшок на деревянный сундук. Она сделала очередной снимок. Потом подошла к Нишме и обняла его.

— Что я скажу моей дочке, когда она спросит, где ее дом?! — в отчаянии крикнул он и выбежал из дома..."

 "...Она бежала все быстрее. Как сумасшедшая. Крепко сжимая руку Лукаса. Потом вдруг выпустила ее. Он бежал рядом и улыбался. У него были огромные, черные, как угли, зрачки счастливых глаз. Он обогнал ее, и она остановилась. Смотрела, как он исчезает в толпе. И вдруг услышала скрипку..."

Несомненно, это лучшее произведение, прочитанное за последние несколько лет. Сильное, незабываемое, пророческое. И чем больше проходит времени, тем сильнее звучат слова главной героини, тем понятнее ее чувства, переживание.

Дай бог, чтобы людям, которые переживают сегодня страшные события, хватило мужества все преодолеть и выжить!

P.S. Бики́ни (Bikini), атолл в Тихом океане, в архипелаге Маршалловы острова. Около 5 км2. В 1946 и 1954 США проводили на Бикини испытания атомного и водородного оружия, приведшие к значительному разрушению острова.